Я редко смеюсь над животными, и, когда это случается,
всякий раз обнаруживаю позже,
что смеялся-то я над самим собой, над людьми…
К. Лоренц «Кольцо царя Соломона»
За окном XXI век. Отгремели первые старты космических ракет, первые атомные взрывы. Несмотря на отсутствие летающих маршруток и терминаторов, будущее наступило. Человечество тихо и незаметно вошло в новую, информационную эру. Цифровые технологии и Интернет многократно ускорили воплощение идей, открыли простор для совместной работы инженеров и ученых всего мира. В последние десятилетия изобретения и открытия посыпались как из рога изобилия: углеродные нанотрубки, роботы-репликаторы, лазерная передача энергии. Мало кто всерьез верит в то, что плоская Земля покоится на трех китах, а молнии в небе мечет Зевс-громовержец.
А вот с биологическими науками все не так: со времен издания «Происхождения видов….» Чарльза Дарвина прошло больше 150 лет. С тех пор были открыты хромосомы и гены, определены механизмы наследственности и естественного отбора. Распутана и прочитана по кусочкам молекула ДНК, клонирован живой организм. Сравнительная анатомия рука об руку с молекулярной систематикой нарисовали дерево жизни от простейших живых систем до человека.
Тем не менее, в мире не уменьшается число людей, не принимающих дарвинскую теорию эволюционного развития живой природы, в особенности, когда она касается вопросов происхождения человека. Фактов, подтверждающих наше эволюционное происхождение так много, что официальная католическая церковь оставила бестолковую дискуссию и еще в 1950 году оценила эволюционную теорию как «обоснованный научный подход к объяснению развития человека» (Папа Пиус XII). Но армия креационистов продолжает «священную войну». И пусть бы сражения проходили лишь на глухих интернет-форумах. Откровения антиэволюционистов появляются на страницах школьных учебников по биологии. Понимают ли борцы с Дарвином, вгоняющие детей безответственными сентенциями в настоящее средневековье, что сами они выросли в уютном мире просвещенной медицины и сельского хозяйства, с прививкой АКДС в крови и пшеничной булкой в руке? Или же достижения современной биологии воспринимаются ими просто как чудо?
Причины, заставляющие людей отрицать эволюцию, связаны с нашей психикой. Вообще, «Сопротивление науке» (resistance to science) - известный термин, уходящий корнями в детскую психологию. А уж когда дело касается человека…. А. В. Марков пишет: « Дело осложняется тем, что почти каждый из нас в глубине души считает себя большим знатоком человеческой природы. Мы готовы признавать авторитет науки, пока дело касается транспозонов и сплайсинга (Термины из молекулярной биологии ДНК), но, как только заходит речь о человеческой психике и поведении, у многих доверие к науке сразу резко падает».
Итак, мы - такой же зоологический вид, как муха - дрозофила и африканский слон. Человек - пусть обособленная, но все же неотъемлемая часть животного мира. Наша систематическая семья, по-научному семейство гоминиды (Hominidae), представлена несколькими вымершими и ныне живущими видами. Мы подробно рассмотрим наших родичей, но сначала сделаем небольшое отступление в сторону систематики.
Биологическая систематика в современном виде начала развиваться в XVIII веке на основании бинарной номенклатуры в классификации шведского ботаника Карла Линнея. Вклад Линнея в систематизацию биологических знаний невозможно переоценить. Именно с его инициативы биологи стали использовать два слова в названии организма – родовое и, собственно, видовое. (До этого название вида состояло из множества слов, составляющих его описание). Его иерархическая система включала понятие класса, отряда, рода и вида – разных таксонов. Но главная черта его классификации – «естественность», т.е. использование морфологических признаков для установления родственных связей тех или иных групп. Биологи всего мира обрадовались такому подходу к описанию биоразнообразия.
По мере описания животного и растительного мира, становилось ясно, что морфологические признаки не всегда точно отражают историю развития группы. Живая природа со временем изменяется. Эта принципиальная идея восходит еще к античным философам. Дарвин блестяще подтвердил ее и раскрыл механизм эволюции: наследственность, изменчивость и естественный отбор. Признаки развиваются в зависимости от окружающих условий. Конвергенция формирует у неродственных видов схожие признаки в одинаковых условиях (например, плавники рыб и китов). В то же время, дивергенция способствует развитию различных признаков, порой противоположных у близких видов (например, лапа у крота и у ежа). Порой, эволюционные изменения, происходящие в таксоне, сильно запутывают его историю. Глядя на китов, не сразу догадаешься, что они вместе с копытными и хищными произошли от одного предка. Палеонтологическая и сравнительно молодая молекулярная филогенетика начали выяснять истинные взаимоотношения между разными таксонами: кто предок, а кто – сестринская группа. И в стройном эволюционном дереве стали появляться серьезные нестыковки.
Классический пример такой проблемы в биологической систематике представляет взаимоотношение птиц и рептилий. Традиционно - это классы, относящиеся к типу позвоночных животных. Птицы, теплокровные, с четырехкамерным сердцем (как и звери) покрытые перьями летуны произошли от рептилий, но общего с этими хладнокровными в буквальном смысле, пресмыкающимися они, казалось бы, имеют мало. Если же рассмотреть эволюцию рептилий подробно, выясняется, что разные группы этого таксона ближе к птицам, чем к своим собратьям по классу. Так, если уж мы выделяем птиц в отдельный таксон, то сюда стоит включить и крокодилов – обе группы, вместе с динозаврами и прочими вымершими монстрами в чешуе включены в таксон «архозавров». В свою очередь, архозавры вместе с современными ящерицами и некоторыми другими вымершими группами имеют ближайшего общего предка, отличного от предка черепах. Таким образом, птицы лишь на первый взгляд представляют собой обособленную систематическую группу. На деле же, это лишь «продвинутые архозавры». (Кстати у современных крокодилов тоже четырехкамерное сердце, летуны были среди птерозавров, а перьевой покров у некоторых динозавров уже давно не новость). Ну, или традиционное выделение рептилий следует признать искусственным объединением.
Для филогенетических веточек ученые придумали названия, определяющие родственные взаимоотношения. Если включать рептилий и птиц в одну группу, это называется монофилия – все потомки одной линии в одном таксоне, идеальный случай для естественной системы животного мира. Рептилии без птиц - парафилетический таксон. А вот если создать искусственный таксон на основании внешнего сходства (например, теплокровные птицы и звери) это будет полифилия – то есть таксон, представленный потомками разных линий. В настоящее время систематики всего мира стараются избегать выделения полифилитических таксонов. Выдающийся отечественный эволюционист И. И. Шмальгаузен писал: «Полифилия есть лишь выражение несовершенства нашей классификации»
Но давайте – ближе к людям. Какое же отношение имеют все эти рассуждения к человеку? Самое непосредственное. У нас с нашими ближайшими соседями по эволюционному древу имеется похожая история. В отряде приматов помимо многочисленных семейств (лемуров, мартышек, игрунок и др.) традиционно выделяли два семейства высших обезьян: понгиды и гоминиды. К первому относят горилл, шимпанзе и орангутанов, а ко второму – человека и его ископаемых предков. С точки зрения антропологов характерные черты человека (прямохождение, укороченные клыки, противопоставленный большой палец) придают ему высокий таксономический статус.
Однако при таком делении оказывается, что шимпанзе и горилла ближе к человеку, чем к своему соседу по семейству – орангутану. Понгиды оказываются парафилитической группой (по выражению А. В. Маркова «общипанной веточкой», не включающей ВСЕХ потомков одной линии), следовательно, надо создать единый таксон для человекообразных обезьян и человека. Род Homo (Человек) и класс Aves (птицы) в ходе прогрессивной эволюции так сильно ушли от своих предков и собратьев «по ветке», что специалисты долгое время их выделяли в отдельные таксоны. Но с точки зрения сестринских таксонов, произошедших от тех же предков, названия семейства Понгид и класса Рептилий не совсем верно. Теперь гориллы (Gorilla) и шимпанзе (Pan) вместе с человеком (Homo) включены в одно подсемейство (Homininae) и вместе с орангутанами (Pongo) составляют семейство человекообразных обезьян (Hominidae).
Впервые дискуссии о происхождении человека от обезьяны возникли еще во Франции XVIII века. Эту идею, впоследствии развитую Чарльзом Дарвином, общественное мнение упорно не принимало, и причина была понятна – уж очень глубокой казалась пропасть между обезьяной и «образом и подобием божьим». Что касается научной стороны вопроса, то основная проблема в то время (заметьте, речь идет о XIX веке!) заключалась в отсутствии доказанного «переходного звена» между обезьяной и человеком.
Однако год за годом археологи откапывали все больше «недостающих и переходных звеньев» в самых разных концах света. В настоящее время разнообразие наших ископаемых предков довольно полно описывает эволюционный путь Homo sapiens.
Один из самых ранних претендентов на роль общего предка для людей и современных обезьян – Сахелянтроп (Sahelanthropus).
Этот примат жил приблизительно 6-7 млн. лет назад на северо-западе современной республики Чад в Африке. От сахелянтропа остались лишь фрагменты черепа. Несмотря на небольшой размер (объем мозга примерно 350 см3) и общую примитивность, он имеет некоторые особенности, указывающие на прогрессивную эволюцию. Во-первых, место находки – смешанный ландшафт: саванные перелески на берегу древнего озера. То есть эти звери, вероятно, начали осваивать местообитания наших непосредственных предков. Во-вторых, сам череп имеет затылочное отверстие не сзади, а скорее снизу, что указывает на возможное прямохождение. В-третьих, у сахелянтропа клыки маленькие, как у человека. Считается, что клыки у самцов человекообразных признак серьезной внутригрупповой агрессии, возможно, из-за конкуренции за самок. То есть наличие маленьких клыков указывает на изменения в социальной жизни.
Следующий претендент - Ардипитек (Ardipithecus), живший 4,5-6 млн. лет назад на северо-востоке Эфиопии. Большинство исследователей считает, что этот вид уже больше подходит на роль очередного звена между нашим общим с шимпанзе чисто обезьяньим предком и непосредственными предками нашего рода. К перечисленным признакам, характерным для сахелянтропа, добавляются прогрессивные черты кисти и ступни. Первая становится более гибкой и теряет признаки «костяшкохождения» - характерного способа передвижения шимпанзе, горилл и орангутанов. А вот ступня, напротив, формирует более жесткий свод, необходимый для эффективного распределения возрастающей при прямохождении нагрузки.
Австралопитек (Australopithecus) – древнейший несомненный предок рода Homo жил 1-4 млн. лет назад. Основные находки связаны с районом Восточно–Африканской рифтовой долины, хотя различных представителей находят по всему африканскому континенту. Небольшие, 120-140 см, прямоходящие приматы, со средним объемом мозга (520-550 см3). Судя по строению таза, австралопитеки полностью освоили бипедию - передвижение на двух ногах. По некоторым данным они могли использовать каменные орудия, причем так, как это делали наши предки – счищать мясо с костей. Антропологи выделяют около десятка видов, среди которых есть особая ветвь – парантропы (Paranthropus), представители которой отличаются развитым жевательным аппаратом. Другая же ветвь привела со временем к появлению рода Homo.
Первый известный представитель этого рода, человек умелый (Homo habilis), жил в той же Восточной и Южной Африке 2.3-1.5 млн лет назад. Начиная с хабилисов, в эволюционной линии человека наметилась явная тенденция к увеличению мозга (объем его мозга составлял около 650 см3 – примерно половина от среднего значения современного человека). Причем заметно увеличились участки мозга, ответственные у нас за речь и координацию движений рук. Существуют разные взгляды на взаимосвязь развития интеллекта с такими признаками, как прямохождение и уменьшение клыков, но можно однозначно утверждать, что с ним, хоть и не напрямую, но все же связан рост мозга. Антропологи отмечают два важных новшества в жизни наших предков. Во-первых, умелым этот человек назван не случайно. Вместе с его костями археологи находят каменные орудия древнейшей человеческой культуры – олдувайской. Во-вторых, эти самые каменные орудия - галечные отщепы с острым краем, активно использовались для разделки туш и сдирания мяса с костей крупных животных. Возможно, ранние Homo специализировались на утилизации туш, остающихся после охоты крупных саблезубых хищников (мегантереон, гомотерий и др.). Уходя от конкуренции с «профессиональными» трупоедами – гиенами, люди заняли нишу дневного падальщика. В общем, совместное существование с набором древних африканских хищников с разными стратегиями заставляло наших предков усиленно наращивать мозги.
Человек прямоходящий (H. erectus) – впервые покинул африканскую родину и широко расселяется по Старому Свету. Разные варианты эректусов известны как питекантропы (Индонезия), синантропы (Китай), гейдельбергские люди (Европа), люди «работающие» - H. ergaster (Африка) и другие формы. Его мозг возрастает еще больше: с 800-1000 см3 у ранних форм, живших 1.8 млн. лет назад до 1300-1500 см3 у поздних эректусов, живших 0.5-0.2 млн. лет назад. Эволюционная ставка на рост мозга добавила проблем с рождением и выращиванием недоразвитых детенышей, тем не менее, позволила нашим предкам уже на ранних этапах освоить огонь. Весьма вероятная «кулинарная революция» помогла не только эффективно усваивать добытое мясо, но и привела к разделению ролей: мужчина-охотник, женщина-кухарка и воспитатель долго подрастающих детей. Материальная культура эректусов получившая название ашельской, включает кремниевые рубила и отщепы. Последние представители обитали несколько десятков тысяч лет назад на острове Ява. А одна из предполагаемых форм – « хоббит» - населял остров Флорес еще 12 тыс. лет назад. Другая поздняя форма, или уже другой вид – человек гейдельбергский (H. heidelbergensis).
Перечисленные родичи – основные вехи на пути становления человека разумного. Но у нашего вида, оказывается, есть еще и кровные «братья». Давайте познакомимся с ними поближе.
Первый, человек неандертальский (H. neanderthalensis), конечно же, у всех на слуху. История этого «несостоявшегося человека» довольно подробно исследована на многочисленных находках южной Европы и Средней Азии. Мы разошлись с ними 270-440 тыс. лет назад.
Это были невысокого роста, массивные «крепыши». Неандертальцы имели преимущественно мясную диету и, по всей вероятности, обладали речью. Они делали себе сложно организованные жилища и орудия. Религия, медицина, искусство – кажется, нет областей чисто человеческой примитивной культуры, которые не были бы им знакомы. Тем не менее, неандертальский вариант человека оказался тупиковой веткой. Трудно сказать, что именно привело к вымиранию неандертальцев: была и недостаточная эффективность метаболизма и близкородственное скрещивание, а главное, конкуренция с человеком разумным. Исчезнув, неандертальцы помимо материальных предметов и собственных костей оставили нам еще кое-что. Во-первых, некоторые историки не без основания считают леших, троллей и прочих сказочных обитателей леса образами идущих, со времен нашего совместного обитания. А во-вторых, в каждом из нас есть немножечко неандертальских генов. Оказывается, когда наши предки вышли из Африки (80-120 тыс. лет), они на протяжении порядка 10 тыс. лет времени смешивались (сказать: «скрещивались» - язык не поворачивается) с неандертальцами в районе Ближнего Востока. Неандертальские гены есть и у европейца, и у азиата и у папуаса. А вот предки людей, Африку никогда не покидавших (чернокожее население к югу от Сахары) этих неандертальских генов лишены и в этом смысле являются более чистокровными H.sapiens, в отличие от нас, метисов. Это расистам на заметку.
Второй наш «кровный брат» - денисовский человек (H. altaiensis), открытый лишь несколько лет назад. Правда, открытый не совсем традиционно. В ходе археологических раскопок, ведущихся с 1983 года на Алтае, в районе Денисовой пещеры было описано почти два десятка первобытных стоянок. На стоянках находили множество предметов материальной культуры, причем довольно продвинутой (сложные ювелирные украшения и инструменты), но с костными остатками было не густо: несколько зубов и пальцевая фаланга. За окном, как мы помним XXI век, и в 2008 году ученым удалось выделить фрагмент ДНК из фаланги мизинца (из древнего кусочка кости!), как выяснилось девочки. Результаты генетического анализа потрясли научное сообщество: еще 40 тыс. лет назад на Алтае жили особые люди: не сапиенсы и не неандертальцы. Денисовцы. Они, как позже оказалось, были ближе к неандертальцам и отделились от них позже чем сапиенсы. Как и неандертальцы, денисовцы оставили часть своих генов в крови сапиенсов. Но не всех, а лишь у жителей Новой Гвинеи и островах к востоку от нее. Пока не ясно до конца принадлежат ли найденные украшения и сложные орудия культуре денисовцев или это артефакты более поздних сапиенсов, поселившихся здесь. Тем не менее, можно не сомневаться, что по уровню развития денисовцы соответствовали эпохе среднего палеолита: каменные рубила и наконечники копий у них были совершенно точно.
Итак, человек разумный был не единственным двуногим, гонявшим мамонта на просторах Ойкумены. Кто знает, сколько еще ископаемых «братьев» ждет своих исследователей? В декабрьском номере Nature вышла статья с предварительным генетическим анализом ископаемых гоминид из пещеры Сима, в Испании. Авторы проанализировали небольшой кусочек генома (митохондриальную ДНК) и пришли к выводу, что около 700 тыс. лет назад разошлись пути денисовцев и еще одних людей, внешне похожих на неандертальцев. Очевидно, дальнейшее совершенствование методов палеогенетики будет дополнять и совершенствовать уже и сейчас достаточно ясную картину происхождения человека.
Вернемся теперь в наш век интернета и гена. Кого из нашей далекой родни, семейства гоминид, мы еще можем застать не в виде скелетов? – орангутанов, горилл и шимпанзе. Это – бесхвостые приматы с развитыми передними конечностями, жители тропических лесов юго-восточной Азии и Африки. Главная опасность для всех человекообразных обезьян - это исчезновение местообитания из-за чрезмерной вырубки лесов и браконьерская охота: детенышей добывают живьем на продажу, убивая при этом взрослых, которые пытаются защитить потомство. Кроме того иногда обезьян убивают из-за мяса. Все виды человекообразных обезьян находятся в списке охраняемых или находящихся под угрозой исчезновения.
Давайте рассмотрим их по порядку.
Орангутан (Pongo) – переводится как «Лесной человек». Два вида – борнейский (P. pygmaeus) и более редкий суматранский (P.abeli) – живут в джунглях соответствующих индонезийских островов. Отделение предков орангутана от нашего с вами предка произошло довольно давно – около 15 млн. лет назад.
Борнейского орангутана подразделяют на три подвида, различающихся районами обитания.
Суматранские орангутаны имеют более тонкое телосложение, более бледную окраску, более длинные волосы и более вытянутое лицо, чем борнейские. Суматранский орангунан почти все время живет в кроне леса, лишь изредка спускаясь на землю; борнейский спускается на землю охотнее. У обоих видов размах рук может достигать 2 м, что помогает обезьянам легко перемещаться с дерева на дерево. Орангутаны покрыты хоть длинной, но редкой рыже-коричневой шерстью. Самцы не только крупнее самок (достигают веса свыше 100 кг при максимальном росте 1.5 метра), но, к тому же, имеют характерные жировые «щеки» и горловой мешок, помогающий усиливать голос. Эти обезьяны самые древесные из наших двоюродных братьев по семейству: они всю жизнь проводят в кронах: едят, общаются. Для сна они делают несложное гнездо с подстилкой из листьев в развилке ветвей, которое служит обычно одну ночь. Даже воду они предпочитают пить из углублений в ветвях и с листьев. Но вообще-то воду они не жалуют: плавать не умеют, а во время дождя укрываются под широким листом. Для жизни в ветвях у них прекрасные физические данные: размах рук свыше 2 метров, а на ногах - противопоставленный остальным большой палец. Если орангутаны все же спускаются на землю, то передвигаться предпочитают, как и остальные дикие гоминиды, с опорой на тыльную сторону ладони, точнее на средние фаланги пальцев. Основной корм орангутанов –листья и плоды деревьев, иногда поедают орехи, а также мелких животных, например, насекомых и птичьи яйца.
У каждого самца есть своя охраняемая территория, в пределах которой живут несколько самок с одним или двумя детенышами. Детеныши первое время проводят, вцепившись руками в материнскую шерсть. На протяжении 3-4 лет детеныш кормится молоком, хотя мать постепенно приучает его к взрослой диете, предлагая разжеванные листья и плоды. После периода лактации, не смотря на самостоятельность, молодые остаются с матерью еще 3-4 года. В 10-12 лет (а самцы в 14-15 лет) орангутаны готовы к размножению. Иногда самец проводит время с семьей, но чаще он бродит в одиночестве. Самки относятся друг к другу достаточно терпимо, иногда проводят время вместе, а вот самец, обнаружив конкурента, возбуждается и начинает угрожать: размахивать руками, ломать ветки, пыхтеть и кричать. Дело порой кончается стычкой, но серьезных драк почти не бывает. Орангутаны – миролюбивые звери, пока дело не касается защиты детенышей. В случае угрозы потомству самцы и, в особенности, самки приходят в ярость и представляют серьезную опасность для охотника. Браконьеры ловят детенышей орангутанов, убивая при этом их маму.
Теперь отправимся в Африку, где живут остальные наши родичи. Два вида горилл (Gorilla) населяют экваториальные и горные леса западной (западная горилла - G.gorilla) и центральной части материка ( восточная горилла - G. beringei). Примерно 7-8 млн. лет произошло расхождение наших и горилльих предков. Это крупные звери: самцы достигают роста 2 метров и веса свыше 250 кг, их плечи шириной 1 м, а размах рук достигает 2.5 м. Самки в полтора-два раза меньше. Оба вида горилл с парой подвидов в каждом похожи и ведут сходный образ жизни, однако западная горилла меньше и светлее по окраске своего восточного собрата.
Суровый вид гориллам придают крупные надбровные валики и темная окраска. У взрослых самцов к тому же развивается мощный затылочный гребень, а спина окрашивается в светло-серый цвет – в англоязычной литературе вожака самца так и называют «silverback» - серебряная спина.
Большую часть жизни гориллы проводят на земле, перемещаясь на четырех конечностях. Тем не менее, самки и подростки порой делают гнездо для отдыха на деревьях. Питаются по большей части листьями. Мощные челюсти жевательная мускулатура помогают освоить любой растительный корм: кору, стебли, корни, а также твердые плоды. Как многие растительноядные животные экваториальных лесов, они испытывают необходимость в нейтрализации токсинов, которыми растения пользуются в ходе жесткой конкурентной борьбы. По этой причине гориллы часто поедают некоторые глины, являющиеся естественными сорбентами. Гориллы практически не пьют: им хватает влаги, содержащейся в листве и утренней росы.
Живут гориллы в группах, состоящих из вожака-самца и нескольких самок с детенышами и подростками. Хотя были отмечены и чисто самцовые группы. Жизнь их состоит из однообразных неспешных кочевок по семейной территории размером от 3 до 15 км2. Обычно звери проходят не больше 0.5-1 км в день. В первой половине дня гориллы едят, а во второй, особенно в жаркий полдень - обычно отдыхают, иногда сооружая индивидуальные гнезда. Это время семейного умиротворения с взаимной чисткой шерсти. Маршрут, остановки для кормежки, место отдыха и ночлега выбирает вожак – старый опытный самец. Для утверждения своего статуса, а также при встречах с соперниками он устраивает красочные демонстрации: громко ухает, кричит, стучит себя кулаками по груди и, разбежавшись, с треском и грохотом ломится сквозь густые заросли. Но реальным нападением дело кончается редко. Убегающего врага горилла может все раз-два укусить. А вот в случае реальной опасности для группы, исходящей от охотника или леопарда вожак бросается в бой не жалея собственной жизни. Самки иногда конфликтуют между собой.
Гориллы достигают половой зрелости в возрасте 10-13 лет (самки – раньше, самцы позже). Детеныш полностью зависит от матери. До 5 месяцев он с ней неразлучен, но решается отойти от нее на несколько метров лишь через год жизни. В возрасте 3-5 лет детеныш становится достаточно самостоятельным, отлучается от груди и самка вновь беременеет. Самцы не принимают участия в заботе о потомстве, хотя играют важную роль социализации подрастающего поколения. Вожак защищает всех детенышей своей группы от посягательств хулиганов-подростков.
Еще одна ветвь наших африканских родственников – шимпанзе (Pan), отошедшие от общего с нами ствола позже других современных животных – 5-6 млн. лет назад. Обыкновенный шимпанзе (P. troglodytes) обитает практически по всей территории экваториальной Африки, а карликовый шимпанзе, или бонобо (P. paniscus) – только на территории Демократической Республики Конго. Самцы обыкновенного шимпанзе достигают размера среднего человека – рост до 170 см, вес – 70 кг, самки – поменьше. Карликовый шимпанзе ростом не выше 115 см и по сравнению с обыкновенным он выглядит субтильным узкоплечим интеллигентом с пробором волос посередине головы. Кроме того, бонобо имеет не розовую, а черную кожу под черной же шерстью. Главное отличие бонобо заключается в том, что он более «человечен» - в смысле схожести с нами. Он не столь агрессивен, как обыкновенный шимпанзе , более уравновешен, более сексуален (его часто называют «шимпанзе-хиппи»); большинство конфликтов решаются в группе полюбовно – нередко буквально.
Оба вида всеядны. Помимо фруктов и листьев они поедают насекомых, мелких позвоночных, птичьи яйца. Иногда шимпанзе устраивают охоту на других обезьян. Шимпанзе, как и гориллы, живут в группах по 10-15 особей, день за днем кочуя в поисках пищи в пределах определенной территории. Однако группа не столь замкнута и постоянна - особи могут переходить к соседям в поисках лучшей доли.
Эти человекообразные живут в сложных социальных коллективах с отдельной иерархией среди самцов и среди самок. Место вожака принадлежит не всегда самому сильному, но самому опытному и сообразительному. Известен случай, когда один самец завоевал авторитет среди соратников и стал вожаком, догадавшись устроить грохот из найденных у ученых пустых канистр. По ряду показателей умственного развития некоторые шимпанзе достигают уровня 3-4 летнего ребенка.
Факты, открытые при исследовании поведения шимпанзе, раз за разом вскрывают эволюционные корни наших собственных поступков и традиций. Они делают небольшие копья для охоты, прячут удобные камни для колки орехов, сгибают листья, чтобы придать им форму кружки и напиться воды. Молодые самки играют в куклы, а самцы приносят фрукты для самок в обмен на любовь Среди самцов шимпанзе широко распространены альянсы - микрогруппы из двух-трех самцов, которые сообща могут бороться за власть и за самок. Самки, несмотря на свое подчиненное положение могут способствовать выбору своего кандидата в альфа-самцы.
Шимпанзе – наши ближайшие родственники в современном мире животных. Если между разными людьми различия в структуре ДНК составляют в среднем 0.1%, то между шимпанзе и человеком – 1%. Правда, у шимпанзе не 46 хромосом, как у нас, а 48. Считается, что изменение числа хромом может быть полезно при видообразовании, когда нужно генетически изолировать группу с новыми прогрессивными признаками. Наша зоологическая «семь Я» полна родственников. Многие из них описаны еще очень не полно, по небольшим ископаемым фрагментам. Они ждут своих антропологов и палеогенетиков. Но с шестью нашими ближайшими человекообразными родственниками мы можем познакомиться и сейчас. Человекообразные обезьяны – как зеркало, глядя в которое мы можем представить не только нашу эволюционную историю, но и наше место в царстве животных: не только «над», но обязательно - «среди».
Автор статьи – Михаил Нагайлик, к.б.н., сотрудник биолого-почвенного факультета СПбГУ, гид Тайного Меридиана по Амазонии и Кении
Редакция - Дм. Черняховский, к.г.н., автор проекта и разработчик программ "Моя зоологическая Семь Я"
Рекомендованная литература по теме:
А. В. Марков. Эволюция человека Книга 1. Обезьяны, кости и гены Книга 2. Обезьяны, нейроны и душа
